Красивое зло - Страница 5

Рейчел была на восемнадцать месяцев младше меня. Обычно младший ребенок ориентируется на старшего, но в нашей семье все было наоборот. Рейчел была серьезной и трудолюбивой, а я, хоть и хорошо училась, увлекалась мальчиками и вечеринками, и не смогла бы пожертвовать этим ради академической или музыкальной карьеры.

Мама и папа говорили о музыкальном будущем Рейчел бесконечно и с кем угодно — со мной, друг с другом, с друзьями, с самой Рейчел. Ради ее карьеры они были готовы на все. Некоторых наших знакомых удивляло то, что ко мне родители относятся с меньшим интересом. Но я никогда не чувствовала себя заброшенной или обиженной и никогда не ревновала к Рейчел. Мы с ней были очень разными, и я знала, что она трудолюбива и талантлива. Рейчел была гением, но я всегда знала, что мне веселее и лучше.

Рейчел была странной. Казалось, что ей не нужны друзья. Не то чтобы она была холодна или не любила людей, нет. Она умела любить глубоко и по-настоящему и всегда заботилась о тех, кого любила. Но она была застенчива; смущалась в компаниях, в беседе чувствовала себя неловко. Обычно она вела себя так тихо, что тем, кто ее не знал, могла показаться абсолютно безразличной. Но если получалось втянуть ее беседу, то Рейчел могла удивить любого. Она была нежной и сострадательно мудрой, что было очень странно для ее возраста. Каждый, кто узнавал ее получше, восхищался ею. Она была единственным человеком из всех, кого я знала, без каких-либо низких мыслей и намерений, ей была абсолютно чужда жадность. Единственный человек, которого можно было бы сравнить с ангелом.

И что бы ни писали в газетах о наших отношениях, я-то знала, что я к ней чувствовала. Я поклонялась ей — и при жизни, и после ее смерти. Я всегда была и буду главной ее поклонницей.

5

Элис приходит на обед вовремя, она так весела и полна энергии, что я сразу чувствую себя лучше.

— Боже мой, — низким голосом говорит она, оглядывая квартиру Вивьен. — Как тут пышно. Твои родители, наверное, очень модные?

— Нет. — Я качаю головой. — Мои родители живут не здесь. Я живу с теткой. Но она уехала на выходные.

— Так что же — тут только мы?

Я киваю, Элис подскакивает и кричит от радости.

— Вау! Кэтрин, как я рада. Я-то думала, что твои родители тоже тут. Переживала, что мне придется с ними знакомиться, представляться им, как будто тут свадьба или сватовство. Слава богу! — Она шумно выдыхает, потом начинает бродить по комнате и рассматривать обстановку и вещи.

Я готова объяснить Элис, почему живу с теткой, а не с родителями, готова рассказать ей о качестве обучения в Драммонде, чей уровень считается намного выше уровня учебных заведений Ньюкасла. Но ей намного интереснее сама квартира, чем причины моего пребывания в Сиднее.

— Наверное, жить в таком доме просто потрясающе, — громко говорит она, ее голос эхом отзывается в прихожей. — Ты когда-нибудь устраивала тут вечеринки? Держу пари, нет. Давай что-нибудь придумаем? Я знаю кучу народа, кого можно было бы пригласить. Ой! — восклицает она затем. — Ты только глянь на это! — Она тянется к полке Вивьен и берет оттуда бутылку. — Ирландское виски. Круто! Давай выпьем?

— Это не мое, — говорю я. — Это Вивьен.

— Да какая разница. Разбавим потом. Твоя тетка и не заметит. — Она относит бутылку в кухню, находит два бокала и щедро наполняет их. — У тебя кока-кола есть?

— Увы. — Я качаю головой.

— Ну, разбавим водой. — Элис доливает бокалы водой и протягивает один мне.

Я делаю небольшой глоток. Виски пахнет отвратительно, а на вкус еще хуже. Не уверена, что смогу допить до конца.

Я не хочу пить, но Элис умеет настоять на своем.

Мы выходим с бокалами на балкон и смотрим оттуда на город. Говорит главным образом Элис, я просто слушаю и наслаждаюсь ее энергией. Мне нравится общаться с ровесницей, я начинаю чувствовать себя свободной и счастливой.

— Здравствуй, мир! — Элис наклоняется вниз и громко кричит: — Здравствуй, мир! — Поворачивается ко мне и возбужденно говорит: — Когда я стану взрослой, у меня будет точно такой же дом, только еще больше. Друзья будут оставаться у меня на ночь, и прислуга будет, домработница, дворецкий… и еще тот, кто будет разливать шампанское.

— Естественно, — говорю я. — Иначе ты можешь сломать ногти. Или руки станут липкими.

— Какой кошмар! — Она театрально оглядывает свои руки. — Это действительно очень опасно.

Я смеюсь.

— Тебе обязательно нужен будет бармен.

— И повар — готовить еду.

— И собственный врач-массажист.

— И парикмахер.

— И стилист, чтобы выбирать одежду.

— И садовник.

— И шофер.

— Да… — Элис садится рядом со мной и мечтательно вздыхает. — Я вообще ничего не буду делать сама. Не хочу походить на свою мать, она вечно жалуется, что погрязла в домашней работе. Ничего вообще не буду делать. Даже в ванной сама мыться не буду.

— А если тебе это надоест? Представляешь, вокруг тебя все время люди? Захочешь побыть одна.

— Нет, — говорит она. — С чего бы это? Одной скучно. Ненавижу одиночество. Просто ненавижу. Моя жизнь не будет серьезной и скучной. Она будет веселой. Вечеринки, бесконечные праздники.

Элис уже выпила несколько бокалов, я все еще дотягиваю первый. Наконец она заявляет, что голодна, и мы возвращаемся в квартиру. Элис наливает себе еще виски и предлагает мне, но я показываю свой почти полный бокал и качаю головой. Элис хмурится.

— Тебе не нравится?

— Нет, все в порядке, — говорю я, делаю глоток и стараюсь не скривиться.

Элис некоторое время смотрит на меня, потом ставит бутылку на место.